Неточные совпадения
Таковы были казармы, а
бараки еще теснее. Сами фабричные корпуса и даже самые громадные прядильни снабжены были лишь старыми деревянными лестницами, то одна, то две, а то и ни одной. Спальные корпуса состояли из тесных «каморок», набитых семьями, а сзади темные чуланы,
в которых летом
спали от «духоты».
— Конечно, нет, — ответил он. — Санди, Молли, которая тебя так сейчас обидела, была худым черномазым птенцом на тощих ногах всего только четыре года назад. У меня не было ни дома, ни ночлега. Я
спал в брошенном
бараке.
Ехать к какому-то Чаликову, когда дома постепенно разрушается и
падает миллионное дело, и рабочие
в бараках живут хуже арестантов, — это значит делать глупости и обманывать свою совесть.
«Вот влюбиться бы, — думала она, потягиваясь, и от одной этой мысли у нее около сердца становилось тепло. — И от завода избавиться бы…» — мечтала она, воображая, как с ее совести сваливаются все эти тяжелые корпуса,
бараки, школа… Затем она вспомнила отца и подумала, что если бы он жил дольше, то, наверное, выдал бы ее за простого человека, например, за Пименова. Приказал бы ей выходить за него — вот и все. И это было бы хорошо: завод тогда
попал бы
в настоящие руки.
Ксения. Несчастие с ней. Солдаты беглые
напали на обитель, корову зарезали, два топора украли, заступ, связку веревок, вон что делается! А Донат, лесник наш, нехороших людей привечает, живут они
в бараке, на лесорубке…
— Какой же ты, друже, санитар, если
спишь на земле, да ещё и брюхом на неё лёг, а? А ну ты простудишь себе брюхо, — ведь сляжешь на койку, да ещё, чего доброго, и помрёшь… Это, друже, не годится, — для спанья у тебя есть место
в бараке. Тебе не сказали про это? Да ты и потный, и знобит тебя.
Больше никаких… Значит, — что теперь? А поступаю я служителем
в барак — и всё тут! Поняла? Прямо
в пасть влезу — глотай, а я буду ногами дрыгать!..
Разбудили меня лай Азорки и громкие голоса. Фон Штенберг,
в одном нижнем белье, босой и с всклоченными волосами, стоял на пороге двери и с кем-то громко разговаривал. Светало… Хмурый, синий рассвет гляделся
в дверь,
в окна и
в щели
барака и слабо освещал мою кровать, стол с бумагами и Ананьева. Растянувшись на полу на бурке, выпятив свою мясистую, волосатую грудь и с кожаной подушкой под головой, инженер
спал и храпел так громко, что я от души пожалел студента, которому приходится
спать с ним каждую ночь.
Когда я сказал ему, чтоб он поосторожнее обращался с серной кислотой, — на руку
попадет, так всю руку разъест, —
в глазах Павла мелькнуло что-то, что трудно описать; но я голову даю на отсечение, что поступил он к нам
в барак, как поступил бы…
в шайку разбойников.
Накинул на плечи свой алый башлык и ушел. Кончился день.
В огромном темном
бараке тускло светилось несколько фонарей, от плохо запиравшихся огромных окон тянуло холодным сквозняком. Больные солдаты
спали, закутавшись
в шинели.
В углу
барака, где лежали больные офицеры, горели у изголовья свечки; одни офицеры лежа читали, другие разговаривали и играли
в карты.